Глава 1. Зачем?
- Таня, садись, вот сюда... – Сарданапал заботливо усадил её в кресло, сам устроился напротив. – Как ты себя чувствуешь? Голова ещё кружится?
- Нет, всё уже почти прошло, - ей и вправду лучше, чем несколько минут назад. Кровь из носа уже не хлещет, а так, капает потихоньку, пальцев на руке не больше десяти, пол качается в пределах пятнадцати градусов. – Я в норме.
Он с сомнением окинул её изучающим взглядом, но предпочёл промолчать.
- Академик, а что, собственно, произошло?
- Ты не помнишь?
- Я помню только то, что я гуляла по Тибидохсу, случайно оказалась у Жутких ворот, а потом... Мне показалось, что они начали открываться. – Гроттер замолчала. Эти слова были полным бредом, она и сама понимала, но у неё действительно возникло такое ощущение. Она этого не видела, только почувствовала, что оттуда надвигается НЕЧТО.
- Тебе не показалось. – Академик налил стакан воды и передал ей. – Они почти открылись. Почти.
Таня обомлела. Жуткие ворота… Нет, вы не понимаете… ЖУТКИЕ ВОРОТА открылись? Это конец. Духи Тартара, тысячелетиями там заточённые, вырвутся в их мир, они разрушат не только Тибидохс, они уничтожат всё, абсолютно всё. Это конец.
- Тогда… почему мы ещё живы?
- Благодаря тебе, - он внимательно смотрел ей в глаза. Слишком внимательно, пронизывающе. Как никогда раньше. Девушке захотелось скрыться, лишь бы не быть прочитанной и изученной вот так.
- Мне? Я же ничего не сделала… Ничего… почти… - Она вспоминает.
Скрип петель, появляется бесконечно узкая щель… И что-то тянется оттуда, нечёткое, мрачное, похожее на Смерть. Но это много хуже, это вечность боли, вечность, которую это существо провело там, в заточении. Оно хочет только рвать, крушить, убивать. Чтобы каждый, кто всё это время наслаждался свободой за Воротами, а для него это Ворота с большой буквы, испытал всю эту боль, что накопилась в нём за вечность. Земля содрогается от одного его дыхания, а изнутри Тьмы ломится ещё больше тварей, ещё ужасней и необузданней.
Кольцо… оно просто пылает, выплёскивает море искр, внушает ей заклинания… и обряд. Из ниоткуда возникает кинжал. Она глубоко режет им ладонь, посередине, по линии жизни. Резкая боль... Нет времени, всё на автомате…
Черта возле ворот. Заклинание. Новая боль. Она замазывает кровью все ворота, докуда дотягивается. Густо, металла вообще не видно. Потом Таня закрывает их. Как тяжела Тьма! Кажется, она взвалила на себя непосильное. Она толкает створки, но не сдвигает их и на миллиметр. Проходит вечность… или мгновение. Ворота нельзя закрыть. Нельзя… без жертвы. Таня предлагает себя. Свою жизнь.
Отказ. Не то. Им не нужна одна глупая смертная. Они хотят всё. Весь мир. Или то, что может заменить весь мир. Таня не знает, она готовится умереть.
Снова на помощь приходит дед. Феофил кричит какие-то слова, и врата поддаются. Очень медленно, почти незаметно для глаза.
Проходит ещё одна вечность, и створки смыкаются. Таня вставляет кинжал в петли, на него ложится последнее заклинание… нет, обещание. Лязг прекращается. Кровь за секунду впитывается в железо. Жуткие ворота снова закрыты. Но ненадолго. Если обещание не будет выполнено в ближайшие три дня, он расколется пополам. Кольцо становится холодным, просто ледяным. Гроттер срывает его с пальца, к нему нельзя прикоснуться. К ней телепортирует Сарданапал.
Он что-то спрашивает, но девушка ничего не слышит. Она молча показывает на ворота. С лицом академика что-то творится. Впервые она видит его не смешным рассеянным старичком, не великим и мудрым волшебником, а немощным бессильным человеком. Он заклятием поднимает её кольцо и кладёт в карман. Потом берёт её за руку, и они телепортируют в кабинет.
Сарданапал молча разглядывает её, словно знает, что творится у неё в голове. Таня смотрит на свою руку: огромный порез через всю ладонь болит так, будто ей отсекли кисть. И как она раньше не почувствовала? На пальце, где должно быть кольцо, сильный ожог. Почему-то она сразу понимает, что не от жара, а от холода. По телу пробегает волна ужаса.
- Где дед? – голос хрипит так, что она сама слов не различает. Но Сарданапал её понимает.
Он вытаскивает из кармана её кольцо.
- Честно говоря, не хотел говорить сейчас, но раз уж ты спросила именно про деда, а не про кольцо… - он делает глубокий вдох. – Его больше нет.
- Что??!
- Он истратил всю свою магию, чтобы закрыть ворота.
- Больше, чем потратил бы за жизнь в обличие кольца? – не понимает девушка.
- Больше, чем имел, - мягко поправляет её академик. – Девочка, он не просто перестал разговаривать. Он перестал существовать.
- Дед… умер?
Директор отводит глаза.
- Ты должна понять. Он умер уже давно, но сегодня исчезла копия его сознания. Как бы она ни походила на Феофила, это был уже не твой дед. Только кольцо с его чертами характера и памятью.
Ей нечего было возразить. В целом, академик был прав. Но для неё, никогда не знавшей ни деда, ни кого-либо из родственников (не считая Дурневых), он был не только кольцом. Он был единственным близким человеком. Да, у неё был Ванька, были друзья… Но сегодня они вместе, завтра могут поссориться, а дед… это дед, её родственник, её защита, её кровь. Кровь. Жуткие ворота – теперь тоже её кровь.
- Возьми, - ей протягивают кольцо. Теперь уже просто магический артефакт, мёртвую безделушку. И абсолютно чужую. Таня надевает перстень на палец. Больно... Пусть. Это будет напоминать ей о Феофиле... первое время.
- Ворота, - она, наконец-то, собралась на столько, чтобы оценивать ситуацию, - они больше не откроются?
На сей раз, он не отвернулся. Он встал и отошёл к окну. Девушка больше не могла видеть его лица.
- Нет, не совсем. Нужно исполнить обещание, наложенное на кинжал.
- Жертва для духов, да?
- Для ворот. Духам не нужна жертва, они хотят уничтожить весь мир, им нет дела до одной, прости, девчонки.
- Что это за жертва?
Он долго молчал. Потом очень медленно подошёл, сел напротив неё и взял её руки в свои. Почему-то именно этот жест напряг Таню больше всего.
- Ты должна убить одного человека, который любит тебя.
Повисло молчание. Ей казалось, что она ослышалась.
- Что вы сказали? – еле слышно переспросила она.
- Тебе придётся убить одного человека, который по-настоящему любит тебя.
- Что? – ещё тише. - Я не понимаю. Я должна кого-то убить? Я?
- Да.
- Убить. – Не укладывается в голове. – Кого?
- В данном случае, Ивана Валялкина, Урга, Гурия Пуппера или Глеба Бейбарсова.

Глава 2. Кого?
Вы умеете бить стаканы? Таня не так уж много их разбила за свою недолгую жизнь. Но этот разлетелся на микроскопические осколки, равномерно усеяв пол. Девушка и старик, не отрываясь, смотрели друг другу в глаза. Казалось, даже воздух между ними нагрелся и дрожит, будто старается убраться подальше с этой линии.
- Нет, - резко и уверенно. Она.
- Да, - тихо и спокойно. Он.
- Ни за что, - всё больше раздражаясь.
- У тебя нет выбора, - грусть, жалость… Она ненавидит жалость! Её не нужно жалеть, она ничего такого не станет делать!
- Я не стану никого убивать! Тем более их!
- Послушай, девочка, ты должна, иначе…
- Мне наплевать, что будет иначе!! – она орёт во весь голос. Сфинск начинает негромко рычать. – Я не стану убийцей!! Никогда, слышите, НИКОГДА!!!
Таня рвётся, пытается выбежать из кабинета, но вместо этого оказывается прижатой к академику. Одной рукой он гладит её по голове, другой прижимает, чтобы она не могла вырваться. И что-то тихо шепчет на ухо.
- Нет. Нет! Я не буду, вы меня не заставите, - у неё истерика, слёзы уже пропитали всю мантию на плече Сарданапала.
- Послушай, я не стану тебя заставлять. Тебе нужно успокоиться, - и он отпускает её. Несколько мгновений девушка стоит, а потом беззвучно падает на усыпанный осколками пол.
- Я н-не могу-у-у, я же н-не уб-б-ийца…
- Знаю. Но у тебя нет выбора, - ещё раз повторяет директор.
- Выбор есть всегда, - с жаром говорит Таня. Да, он есть всегда, должен быть…
- Да, - легко соглашается директор. – Но он тебе не понравится. Или ты убьёшь одного из них, или весь мир будет уничтожен.
- Нет, - шепчет она, - этого не может быть… Почему опять я?
- Прости, но всё решил твой дед, - Сарданапал помогает ей усесться обратно в кресло. – И я… благодарен ему за это. Иначе мы все были бы уже мертвы.
- Да. Спасибо, дед… - горько протягивает Гроттер. – И что мне теперь делать?
- Убить…
- Это я поняла. Но я… я не могу. Нет.
Академик сделал глубокий вдох.
- Мы вас этому никогда не учили, но иногда в жизни приходится выбирать из двух зол меньшее.
- Знаю. Проблема в том, что ты всё равно выбираешь зло.
- Да, зло. Но ты же не допустишь, чтобы весь мир был уничтожен?
Таня промолчала. А она допустит? Нет, конечно, нет. Но убить… Нет, убить она тоже не может. Или всё-таки?..
- Я… не знаю. Нет, наверное… Но…
- Пойми, иначе нельзя. Я знаю, как тебе тяжело. И если бы я мог что-то сделать для тебя… Но я ничего не могу. Сейчас всё зависит от того, сможешь ли ты перешагнуть через свои принципы.
- И… кого же мне…
- Что ж, думаю, всё очевидно. В данном случае следует убить Ваню.
У Тани перехватило дыхание, кулаки непроизвольно сжались. Ей опять захотелось орать и крушить всё на своём пути.
- Что? Ваню?! Нет! Только не его!! – он пережидал, когда пройдёт очередной взрыв истерики. - Но почему?
- Пуппер – мировая звезда. На нём столько защитных заклинаний, его так тщательно охраняют… Даже если он прилетит к тебе сам, ты вряд ли сможешь его убить. Глеб – некромаг. Его нельзя убить. Ург в другом измерении. Я могу снова отправить тебя туда, но это сложно. Проще всего убить Ваню. Его никто не охраняет, он полностью тебе доверяет, - при этом Таня громко всхлипнула, - его мало кто хватится. Я не говорю, что мы сохраним всё в тайне. Напротив, магический мир должен знать об опасности, и о героях, её предотвративших. Не сейчас, потом. И о Ване, ты уж извини, мало кто пожалеет. Тибидохс – вот его и семья, и друзья.
- Но это не даёт вам право его убить! – яростно воскликнула девушка.
- Нет. Но это делает его убийство для тебя наиболее простым.
Ни на секунду, ни на мгновение ей не дают забыть, что убивать должна она.
- Что вы сделаете, если я откажусь?
- Ничего. Я просто буду наблюдать конец света из первого ряда, - честно ответил Сарданапал.
- Бред, это всё бред. Просто дурной сон. Такого не могло произойти…
- Но произошло. Чем быстрее ты смиришься с предстоящем, тем лучше для тебя. Три дня – это не так уж много. Тебе нужно определиться с выбором жертвы. И провести обряд.
- Какой обряд?
- Ничего особенного, просто вырежи его сердце и облей его кровью ворота. Этого будет достаточно.
Стоило только представить кого-нибудь на месте такой жертвы, как Таню начало подташнивать.
- Как вы можете так спокойно об этом говорить?
- Прости. Но если я не буду так говорить, мы все умрём.
Ей так хотелось ударить его, освободиться хотя бы от части той боли, что поселилась теперь в её сердце, что она, не оглядываясь, вылетела из комнаты. Он не стал её останавливать. Он и так знал, что она теперь готова. Готова убить любовь. А впереди ещё три дня, чтобы это сделать.
Таня бежала по коридорам, не разбирая дороги, оставляя за собой редкие капли крови из незажившей ладони, оставляя за собой частые капли слёз, бегущих из глаз, оставляя за собой умирающую надежду на то, что всё ещё образуется. Сарданапал прав в одном: выбора нет. Ей придётся убить. Но только не Ваню! Нет, она не может его убить. Как она будет смотреть в его васильковые глаза, зная, что ведёт его на смерть? Как она будет улыбаться, зная, что скоро вырежет его сердце? Как она будет в последний раз целовать его, зная, что предаёт? Нет, она выберет только из трёх: Ург, Гурий или Глеб. Глеб… Его придётся исключить из рассмотрения. Не только потому, что его нельзя убить. Ещё и потому, что его она тоже любит. Сейчас это ясно, как никогда. Не отдаст, потому что любит. Ург недосягаем. Значит, Пуппер. Она убьёт Гурия.
- Нет! О чём я думаю?! Я ничего не сделаю!! Я никого из них не убью! Я не имею права! Не-е-е-ет!..
Она с размаху врезается во что-то огромное и тяжёлое, падает навзничь. Жуткие ворота. Опять. Они просто преследуют её, притягивают, они убивают её, убивают в ней последние капли света.
- Ненавижу! Ненавижу вас!.. – Таня бьёт кулаками в сталь, не заботясь о том, что створки и так держатся на одном честном слове. Её слове. Обещании убить. Она разбивает руки в кровь. Пусть. Ещё боль. Хорошо. Лишь бы хоть на секунду заглушить то, что пылает внутри. Потом она просто ложится, и её выворачивает наизнанку.
- За что? Почему именно я?.. – наверное, это ещё можно было бы спросить у Феофила. Но не у стали.
Когда через три часа наступил рассвет, он увидел только маленькую девочку, лежащую у старых стальных ворот. Она встала и, как пьяная, пошла к выходу из подземелья.
- Сегодня. Сегодня я должна придумать, как убить Гурия Пуппера.

Глава 3. Переступить черту.
Даже волны плёскались так, будто они тоже сошли с ума. Что уж говорить о девушке, летящей через океан на контрабасе. Таня выглядела просто ужасно. Грязная одежда, промокшая до нитки, мешки под глазами, высохшие дорожки слёз, воспалённые глаза, запёкшаяся на руке кровь… И мутный, ничего не видящий пред собой взгляд.
«Куда я лечу? Зачем? Я никогда не смогу этого сделать, я знаю. Или нет?.. Неужели я смогу… убить? А почему нет? Я убивала Чуму. Почему-то я никогда раньше не задумывалась о том, что я именно убиваю её. В голове было только спасать, побеждать, но никогда - убивать… Значит, я – убийца?
Это безумие. Я больше не могу ни о чём думать. Мне повсюду мерещится кинжал. Пальцы правой руки сами его сжимают, чтобы ударить… Я сама себя боюсь. Раньше мне казалось, я знаю себя, могу себе доверять. Теперь я боюсь смотреть в зеркало. Что я там увижу? Испуганную маленькую девочку? Или холодную расчетливую убийцу? Наверное, я схожу с ума…»
Спохватившись, Таня поняла, что уже давно не контролирует полёт. Дотронувшись замёрзшими пальцами до одной струны и увидев призрачно голубую нить, она выровняла контрабас. А ведь о нити Ариадны ей рассказал дед… Воспоминание кольнуло сердце и… ушло. Мёртвое сердце нельзя уколоть. Внучка Феофила уже давно не испытывала боли потери, все чувства ушли, остались только шок и тяжесть обещания. И снова разум опустился в круг размышлений, замкнутый круг тьмы, который ведёт только к безумию…
Через час Гроттер приземлилась в Магфорде. Англия, страна туманов. Как ей сейчас хотелось уйти, раствориться, затеряться в этом тумане! Стать бесплотной тенью, перелётной серой птицей… Но вместо этого она, молча волоча летательный инструмент, побрела к полю. Почему-то Таня была уверена, что Пуппер именно там. Они могли бы разминуться в пяти метрах друг от друга, на что Таня в душе очень надеялась, но вместо этого Гурий почти сразу налетел на неё, испортив прекрасный пируэт.
В сознании мелькнуло: «Это судьба», отчего девушка вздрогнула.
- О, Танья! Как я рад. Мы так давно не виделись… Я есть ошень скучаль! – и Гурий стал что-то без устали лопотать.
«Вот сейчас. Туман… Мне как раз на руку, никто ничего не заподозрит… Только попросить его снять амулеты, и всё. Меня никто здесь не видел, я возьму его сердце, долечу до Тибидохса и… Что? Возьму сердце? Как я могу даже думать об этом! Но… Нет, я должна. Одного из них мне придётся убить. Если я не убью его, то я должна буду убить кого-то другого. Я сделаю это, ради Вани. Ради Вани? Что я несу? Гурий, такой родной, всегда рядом, он не изменился. А как мы возвращали посох? А его глупая дуэль? Ради него я поцеловала некромага… Нет! Не думать об этом! Просто ни о чём не думать. Амулеты, кинжал, сердце. Вот и всё. Только это. Амулеты. Кинжал. Сердце. Амулеты. Кинжал. Сердце…»
- Таньюша, ты меня совсем не слушать. Что-то случилось? – Гурий удивлённо поправил свои очки. Кажется, новые. Она никогда не могла за этим уследить. А сейчас даже сфокусироваться было сложно.
- Нет. Всё нормально, нормально. Я хотела спросить… попросить… То есть… Какие амулеты тебя защищают? Можешь показать?
- О, конечно! Меня защищать самая сильная магия. Вот этот амулет, - он стянул с шеи золотой амулет на цепочке и передал его Тане, - сделан на основе драконьей кровь, очень могущественно! Никто не уметь насылать на меня порча или сглаз. А этот, - ещё один оказался в руках Тани, - такой древний, что говорят, он защищал самого Древнир! Видишь эту руна? Он сам её нанёс. Никто до сих пор не знать, что она означать. И последний, от любовный магия, ты понимаешь, - порозовел драконболист. – У меня очень много фанаток, я должен его всегда носить.
Всю знаменитую непробиваемую защиту великой звезды Гроттер держала в одной руке.
- И всё? На тебе больше ничего нет? Никаких зелий, заклятий? – казалось, эти слова произнёс кто-то другой.
- Ничего, - подтвердил Пуппер. – Этого хватает, очень хороший и сильный магия, никак нельзя преодолеть.
«Чего ты стоишь, дура? Сейчас самый подходящий момент! Он беззащитен, он в твоей власти, только ударь…» В правой руке что-то материализовалось. Твёрдое и холодное. По коже пробежали мурашки. Девушка одним пальцем провела чуть выше и… чуть не вскрикнула: на коже появился свежий порез. Самые худшие кошмары сбывались наяву.
«Ты всё-таки нагнал меня. Почему? За что? Я не хочу. Не хочу его убивать! Только не его, я не могу… Нет, могу. Смогу. Прямо сейчас! Амулеты, кинжал, сердце. Осталось только сердце. Один удар, поворот рукой, и всё. Всё закончится, всё будет сделано, мир спасён. Надо выкинуть всё из головы. Сердце, взять его сердце. Сердце…»
- … и сердце. Что скажешь? Ты выйдешь за меня? – он стоял перед ней, припав на одно колено. Её левая рука каким-то чудом уже была зажата мёртвой хваткой.
- Что? – во всём теле появилась дикая слабость. Голова кружилась, ноги еле держали.
- Я предлагать тебе руку и сердце, - взволнованно повторил Гурий. – Ты выйдешь за меня, Танья?
Амулеты посыпались в траву. Губы начали прыгать, лицо кривилось в гримасе.
- Гурий, я… Прости. Прости меня… - она дёрнулась обнять его, но тут же спохватилась: кинжал! Девушка посмотрела на правую руку: пусто, только капля крови размазалась по пальцам. – Прости меня, пожалуйста, прости! – И она быстро запрыгнула на контрабас, выкрикнув самое скоростное заклятие.
Пуппер изумлённо смотрел на неё. Но туман поглотил Таню за пару секунд, и Гурий, пожав плечами, стал искать амулеты в траве, близоруко щурясь.
Она летела через океан, уже в обратную сторону, и кричала, била себя по рукам, по лицу, разбивала губы в кровь…
- Дрянь! Сволочь! Как я могла! Как могла даже подумать об этом?!! А он, он предложил мне руку и… С*ка!!! Я не стою его, не стою его любви, ни одного из них!! Это меня, меня надо убить! А-а-а…
Наверное, это и есть безумие. Когда уже не остаётся ничего, на что реагирует разум. Ей было всё равно, что происходит, куда и как она летит, осталась только боль. Тяжесть убийства оказалось слишком большой, невыносимой, она практически раздавила её. И Таня, ничего не желая видеть сквозь пелену слёз, уронила смычок. Контрабас стал неуправляемым, он неизбежно падал в океан… И волны сомкнулись над головой девушки.
«Вот он, выход! Я умру, сейчас. Я не смогу убить, но не смогу и смотреть, как гибнет мир. Это не самоубийство, просто несчастный случай… Та, кто победила богов, волшебников, Чуму… Нет, та, кто убила Чуму, умрёт из-за несчастного случая. Я сделала всё, что смогла. Я подарила этому миру ещё три дня жизни, три дня… Я заплатила за них своим разумом, а дед – своей жизнью. Хватит, я больше не могу. Не хочу. Это конец. Слава Древниру…»
Она расслабилась, отдаваясь во власть беспощадных волн. Но тело с ней не согласилось: оно хотело жить, любой ценой. Как только кончился воздух, руки и ноги сами начали дёргаться, вытаскивая её из глубины. Тело не хотело умирать. Таня снова отказалась на поверхности. В руку что-то уткнулось… Смычок! Она непроизвольно схватила его и поплыла, выкашливая попавшую в лёгкие воду, к контрабасу, который был в нескольких метрах впереди. И только взобравшись на него и снова оказавшись в воздухе, Таня подумала: «Какова вероятность того, что, упав в океан и уронив смычок, я не утону и снова найду его? Ноль. Этого не могло произойти. Но произошло». Ей было безумно холодно. «Наверное, это тоже судьба», - равнодушно отметила девушка, продолжая лететь в Тибидохс. Она возвращалась обратно к Жутким воротам.

Глава 4. Что я здесь делаю?
«Холодно... как мне холодно... Что это? Земля, вода... прибой. Как я сюда попала? И куда это – сюда?»
Таня с трудом открыла глаза. Небо. Серое, тяжёлое свинцовое небо. И мелкий противный дождь, он не падал сверху, он плавал в воздухе, пропитывая кожу, волосы, одежду девушки. На самой границе поля зрения виднелся кусочек земли с набегающими время от времени волнами. Магспирантка моргнула и попыталась сменить угол зрения. В спину сразу что-то грубо упёрлось, тихо звякнув струнами. Слева показался замок. Во вспышках молний он казался таким огромным и ужасающим, что хотелось броситься обратно в океан. Доберись сюда лопухоиды, они могли бы снимать тут первоклассные фильмы ужасов, наводя страх на зрителей одним только видом замка.
- Добро пожаловать домой, - тихо сказала сама себе Таня. Потом поднялась и хотела пойти к себе в комнату, но не нашла смычка.
«Второй раз за день. Интересно, когда я его потеряю окончательно?» Ей почему-то казалось, что она непременно его найдёт. Просто у каждого существует предел, черта, за которой всё становится безразлично, словно ты смотришь на мир сквозь плотную завесу, через которую не проникают ни боль, ни радость, ни страх, ни другие эмоции... Человек не может чувствовать больше, чем позволяет ему выносливость. Свой предел Тани перешагнула давно. Когда падала в океан. Когда выбиралась из него. Когда решила убить. Когда не смогла заснуть день назад.
- Магспирантка Гроттер, что вы здесь делаете?! – раздался строгий гневный голос. Девушка обернулась: перед ней стоял сердитый немолодой мужчина, за его спиной развевался плащ, мокро хлопая по ногам. Только через несколько секунд Таня узнала Поклепа.
- Повторяю ещё раз, Гроттер, для особых тормозов: что ты тут делаешь, в нескольких шагах от Заповедной рощи?
- Замерзаю, - вырвалось прежде, чем она осмыслила вопрос. «Действительно, что я здесь делаю? Ищу смычок? Я даже не помню, как я сюда прилетела. Пытаюсь придумать, кого мне убить? Пытаюсь покончить с собой? Что я здесь делаю?..»
Поклеп молча смотрел на неё пару мгновений, а потом стянул свой мокрый, ещё более холодный плащ и накинул ей на плечи. Затем взял контрабас, одним щелчком пальцев телепортировал к себе смычок и пошёл в замок. Тане ничего не оставалось, как последовать за ним. В другое время она растерянно пыталась бы понять, что всё это значит, но сейчас она просто шла, будто её вели на поводке: без мыслей, без желания, послушно переставляя ноги. Шаг. Вдох. Шаг. Выдох. Шаг... Так не идут на казнь, так на неё ведут.
Их шаги гулко разносились по коридорам, вливаясь в рёв грома. Вода струйками лилась на пол, но тут же испарялась, не долетая до него.
- Нечего тут следить, - прочитав её мысли, сообщил завуч. – А мне потом что, подтирать за всеми.
Девушка даже плечами не пожала, только согласилась в душе: пусть испаряется, мне всё равно. Так они дошли до жилого этажа. Поклеп остановился.
- Держи свой контрабас, и живо в комнату! Что б я тебя здесь ночью больше не видел!
Она вопросительно посмотрела на него.
- Эх, не смотри на меня так. Директор мне всё рассказал. Про ворота, про твоего деда и про обещание. Где бы ты ни была этим днём, меня это не касается. Сейчас тебе многое позволено... – недовольно сказал завуч. - Но только сейчас! – он резко развернулся и зашагал прочь.
- Я пыталась, - тихо сказала Таня, - я попыталась убить Гурия. И не смогла... Понимаете? Я не смогла.
Он остановился. Обернулся и медленно подошёл к ней.
- Это очень тяжело, убивать в первый раз. Не все решаются переступить эту грань, не все решаются даже попытаться. На всё нужно время.
- Но у меня его нет...
- Нет, - эхом повторил он. – Придётся с этим смириться.
- Но как? Как я смогу!..
- Ты слишком много об этом думаешь, - спокойно прервал он её. – Успокойся.
Таня сделала глубокий вдох. И вдруг посмотрела на Поклепа совсем другими глазами: он уже убивал. А значит, делал когда-то это в первый раз.
- Что нужно, чтобы решиться? Что вы мне посоветуете? – сейчас она готова сделать всё, абсолютно всё, как он скажет. Скажет убить Ваньку, она убьёт. Вернуться к Гурию, вернётся. Прикончить некромага, только укажите способ!
- Иди спать, - почти ласково сказал Поклеп. – Тебе нужно отдохнуть, впереди тяжёлый день.
Он взял свой плащ, отвернулся от девушки и серой тенью мгновенно растворился во мраке Тибидохса. Прирождённый сторож, прирождённый надзиратель. Прирождённый убийца.
В его словах была доля истины. Может, единственной истины в этом океане безумия. Таня подхватила инструмент и пошла к себе. Проходя мимо комнаты, где раньше жил Валялкин, она остановилась. Свободной рукой коснулась двери, нежно провела по ней...
«Как же я соскучилась. Надо будет съездить к нему, столько не виделись. Почему, чтобы понять это, мне потребовалась такая боль? У него тихо, спокойно, я чувствую себя защищённой. И любимой, мне нужно осязать его любовь. Прикасаться к нему руками, ловить нежные взгляды, чувствовать дыхание у себя на щеке... Вместе ловить Тангро, которого назвали в честь танца. Пусть. Только бы быть там, с ним вместе... Нужно съездить к нему, хоть завтра. Он поможет мне, да. Почему я раньше об этом не подумала? Он должен мне помочь!» После этих мыслей стало немного легче. Она дошла до комнаты, разделась и легла спать.
А за окном бесновалась гроза, быстро догоняя по размаху бурю. Дождь уже не витал в воздухе, а нещадно колотил землю и всё, что не укрылось под крышей. Океан расплёскивался на сушу с такой силой, словно хотел стереть даже воспоминания об этом острове. На скале, нависающей над водой, стоял сердитый немолодой человек и смотрел вдаль. За его спиной промокший насквозь плащ остервенело колотил по ногам, наверняка оставляя на коже красные следы ударов. Волшебник мог бы сказать всего одно заклинание, чтобы дождь не причинял ему неудобств, но он так и продолжал смотреть куда-то за горизонт.
«Что я здесь делаю? Зачем всё это? Если даже дети в этом мире должны убивать, убивать друг друга... И никто не может ничего сделать, мы только отворачиваемся и проходим мимо, делая вид, что всё нормально, что так и должно быть... Тогда зачем я здесь? Что я здесь делаю? - спрашивал себя Поклеп Поклепыч. – Я замерзаю... Я здесь, чтобы было кому замерзать...»

Глава 5. Вопреки…
Утро после дождя – это ирреальная сказка. Когда ещё можно увидеть такое марево красок? Блеск, чистота, яркость, безумное смешение цветов, улыбки, подсвечивающие даже воздух, искры в глазах… И вместе с мириадам солнечных зайчиков в зал Двух стихий из пелены вчерашнего ночного дождя вошла одна серая тень. Чёрные линялые джинсы и чёрная выцветшая майка, старые кроссовки. И только копна рыжих волос неуместно контрастировала с общей картиной мрачности. Таня неслышно села за стол, взяла ближайшую тарелку и принялась жевать.
«Я продолжаю сходить с ума. Стук сердца, почему я слышу его везде? Я знаю, что в зале сейчас 28 человек, я слышу их сердцебиения. Я могу точно сказать пульс каждого, я могу определить, кто это, могу одним движением оказаться у него за спиной, могу оборвать эту цепочку звуков…»
В правой руке был нож. Она секунду смотрела на него, потом отложила в сторону и взяла ложку. Редька… Чёрт с ней, пусть все пялятся, она будет есть редьку ложкой. Колюще–режущие предметы ей теперь непозволительны.
«Интересно, а сердце можно вынуть ложкой?.. – Можно, она это знала. К горлу подступила волна тошноты… Ещё одна ложка редьки. Это полезно для здоровья, надо набираться сил… - И часы, их бесконечное тиканье. Обратный отсчёт… Я схожу с ума».
- Тань, привет! Ты чего здесь одна сидишь? Фу, редька! Пошли, у нас сегодня шоколадный торт. Еле отвоевал у пятого столика!..
Ягун. Она закрывает глаза… Удар, удар… Раз-два, раз-два… Вдох, раз-два, раз-два, выдох… Он сглатывает, кадык двигается по горлу вверх-вниз… Стук сердца, он слишком близко, можно коснуться рукой, можно дотянуться до ножа, можно дотянуться ножом… Она не открывает глаз.
- Не сегодня, я уже наелась. Оставь меня, мне нужно побыть одной.
Мертвенный лёд её голоса приводит неунывающего комментатора в ужас. Настолько, что он даже не решается подзеркалить Таню, чем, несомненно, спасает свою жизнь.
- Хорошо, увидимся после, - очень тихо, беззвучно, без резких движений он отходит от столика. И, только выйдя из зала, понимает, что так его напугало: голос, он почти как у некромага, но это ещё не всё. Он страшнее, чем у некромага.
Когда ей показалось, что она достаточно уже съела, Таня встала из-за стола и вышла из замка. Лужи на земле, они отказываются отражать её лицо. Они тоже боятся его отражать, боятся смотреть на свою смерть. Девушка уверенно шагает прямо по лужам, легко разбивая ровную гладь.
- Таня, подожди! – сзади её кто-то догоняет. – Постой! – звук шагов, ещё одно сердцебиение.
Она оборачивается, чтобы избавиться от этой мелкой преграды. Ей нужно лететь, к Ване, почему именно сегодня всем надо с ней поговорить? Но Гроттер тут же застывает: к ней бежит Валялкин. Неловко размахивая руками, жёлтая майка, уже изрядно потрёпанная, промокла и прилипла к телу. Крохотный дракончик суетливо кружится над головой юноши, его когти в опасной близости проносятся около лица девушки.
- Привет! Я решил навестить вас всех, я так соскучился! Прости, что не написал, хотел сделать сюрприз. – Он весело смеётся.
Он легко касается её губ, как мимолётный ветерок, срывает невесомый поцелуй. Таня только ошеломлённо смотрит на него, а в голове вертится одна единственная мысль: почему она его не узнала? Она же сама собиралась к нему, думала о нём, скучала… Но почему впервые она не узнала его голос?..
- Ты чего так смотришь? – наконец, спросил Ваня.
- У тебя получилось. Сделать сюрприз, - берёт себя в руки девушка.
- Вот и отлично, - радуется он. – А ты куда-то собралась? – Валялкин увидел контрабас.
- А я к тебе хотела лететь, тоже соскучилась, - впервые за эти дни улыбнулась Гроттер.
Они вместе рассмеялись.
- Погуляем по пляжу?
- Давай.
***

Он что-то весело рассказывал всю дорогу, она его почти не слушала…
« Что мне ему сказать? Наверное, надо сказать всё как есть. И про Гурия?.. И… и то, что я и его могу убить? Как я скажу… А он, сможет ли понять… простить? Я стану убийцей, сможет ли он любить убийцу? А я смогла бы?»
- Таня, ты меня совсем не слушаешь! – сердито прервал поток мыслей Ваня.
- Что? Прости, я задумалась.
- Ты себя вообще хорошо чувствуешь? Что-то ты, извини, плохо выглядишь. Ты не заболела?
- Нет, я просто сегодня плохо спала, такой сильный дождь…
- А, тогда ладно. А то у Тангро недавно так болели зубы, что я…
Девушка скосила глаза на дракона: он казался здоровее всех живых. Сразу же сел к ней на плечо и свернулся кольцом вокруг шеи, уткнулся носом в мочку уха и тихонько трещал, или мурлыкал ей… Успокаивал всю дорогу.
«Даже он что-то чувствует, тогда почему же Ваня - нет…» Она машинально гладила Тангро одной рукой. Как тяжело говорить правду, когда сама ещё не готова её принять.
- Вань, скажи… Ты простишь меня, если я сделаю что-то плохое? – и замерла.
Он остановился.
- Это опять Бейбарсов? Да?
- Что? При чём тут Глеб?!
- Тогда что? Ты использовала ещё одно черномагическое заклинание из списка ста запрещённых?
- Нет! Я… ничего не сделала, просто спросила, - Таня прикусила губу.
- Тогда… извини, - виновато сказал он. – Ты так спросила…
- Ничего, забудь.
Они пошли дальше.
«Если он так отреагировал на простой вопрос, что же будет, когда я расскажу ему всю правду? Если расскажу… А я расскажу? – почему-то такое желание сразу отпало. Ещё вчера ей так хотелось его увидеть, сейчас она мечтала только о том, чтобы он побыстрее уехал обратно в свою глушь. – Вот она, разница между только правдой и всей правдой. Я не лгу, но почти лгу… Я утаиваю истину».
- Ты не замёрзла? Вот, держи, - он укутал её в свою куртку, которую нёс в руках.
«Дурак, зачем всё время меня кутать, я ж не ребёнок… А что для тебя любовь? Вот такая забота, как ещё об одной удивительной зверюшке?»
Они сидели, обнявшись и глядя на закат. Ещё одна кровь на воде… В левом кармане лежало что-то длинное и острое. Таня, уже зная, что там увидит, вытащила холодную мертвенно серую сталь. Сталь, полыхающую красными отблесками заката.
«Как он здесь оказался? Я же его не вызывала, я не стану убивать Ваню, никогда! Только не его!!» Лезвие ещё раз блеснуло, втягивая в себя последние кровавые лучи, и стало пульсировать. Таня с первого удара узнала этот ритм: рисунок его сердца, это его сердцебиение, она слушала его сегодня весь день, на заднем фоне, но настойчиво и уверенно… Кинжал сам выбрал жертву! Он уже всё решил! Это был только фарс, всё это! Он хочет убить Ваню! Взять его сердце!! Её руками!!!
- Нет!!! – она сама не заметила, как вскочила и крикнула это слова во всё горло. Ваня недоумённо смотрел на неё.
- Что-то не так?
- Да! Я не хочу тебя видеть! Убирайся отсюда! Забирай своего дурацкого дракона и проваливай в свою глушь!! Я тебя не люблю, слышишь, я тебя ненавижу!!!
Таня резко отодрала от себя цепкие лапки пригревшегося зверька, швырнула его в лицо юноше и побежала в замок. По шее противно стекала кровь из четырёх глубоких порезов. Возможно, были порваны жизненно важные артерии, но Гроттер не обращала внимания на это и просто бежала так быстро, как только могла. Каменный пол, высокие своды, гулкое эхо шагов в темноте, мелькающие сбоку пятна окон, огонь факелов, сырость подземелья, тяжесть ворот… Снова перед ней Жуткие ворота!
- Я не буду! Слышите?! Я отказываюсь от сделки! Открывайтесь, я не собираюсь никого убивать, тем более его!! Открывайтесь, уничтожьте мир!!! – она вынула из петель кинжал и изо всех сил толкала створки ворот. Она ломала ногти, сдирала кожу с рук, но открыть их было так же невозможно, как закрыть. Её кровь быстро впитывалась в железо без остатка. Таня, обессилев, сползла на пол. По лицу текли пот и слёзы, смешиваясь с грязью, впитываясь безразличным железом. Небо на улице совсем погасло.
Прошёл час, или вечность, на полу успела образоваться маленькая лужица крови. По подземелью разнёсся звук мягких шагов. Девушка не видела, кто пришёл, она видела только пару чёрных кожаных ботинок, а потом её взяли на руки и понесли.
- Я не хочу… Оставьте меня здесь, пожалуйста… Я так не могу…
Но её мнение явно никого не интересовало, сильные руки продолжали спокойно нести её сквозь липкую тьму коридоров. Потом Таню опустили на мягкую кровать. Шея больше не болела. Слабость, во всём теле. Даже голову от подушки не оторвать. Но через несколько минут ей стало лучше, и Гроттер приподнялась.
Тёмная комната, не освещённая ничем, только за окном можно было различить пару звёзд. Огромная старинная кровать, на заднем фоне угадывались шкаф и стол со стулом, и человек, стоявший у окна, спиной к девушке.
- Зачем ты меня спас, Глеб? – ей не нужно объяснять, кто это. Она слышит его сердце, такое ни с чем не перепутаешь. Но почему она не узнала Ваню?
- Тебе рано умирать, - не поворачиваясь, сказал он.
- Не тебе решать.
- Мне. Я уже решил.
Она попыталась встать, тело ещё плохо слушалось.
- Ты знаешь, что происходит?
- Конечно, у тебя от меня не может быть секретов.
Да, она это чувствовала, знала это всегда.
- И что?
Молчание.
- Я могла бы попробовать убить тебя! – почему он стоит к ней спиной, почему так невозмутим?!
- Попробуй, - безразличие, его не пробить.
- А кого бы ты убил на моём месте? – зачем она это спрашивает?
Некромаг улыбается. Она не видит его лица, но просто знает это.
- Ты знаешь.
- Ваньку.
- Конечно.
- А я? Кого убью я? – вопрос наконец-то попадает в цель. – Если ты так хорошо знаешь меня, скажи, кого я убью?
Он молчит.
- Глеб? – тишина. – Помоги мне, Глеб…
- Я не могу этого сделать за тебя. Хотел бы, но не могу.
- Тогда… научи меня убивать!

Глава 6. Научи меня убивать…
- Научи меня убивать!
Но некромаг так и стоял, молча глядя в распахнутое окно.
- Я не смогу этого сделать сама. Мне… я просто не смогу, - тихо, жалобно протянула Таня. – Ты тёмный, ты каждый день смотришь смерти в лицо. При нашей первой встрече ты остановил сердце Гуне. Ты… убивал. Расскажи мне, Глеб, как это – убивать? Как это сделать?
Он, не спеша, закрыл окно, помедлил секунду и обернулся. Тень падала так, что почти невозможно было разглядеть его лицо, лишь волосы выделялись на фоне окна.
- Никак.
- Чтобы научить тебя убивать, мне придётся сначала убить тебя, а я не хочу этого делать.
Таня ошеломлённо застыла.
- В каком смысле – убить меня?
Глеб вздохнул.
- Ты не задумывалась о том, что человек, совершая какие-либо поступки, постоянно меняется? Иногда сильно, иногда почти незаметно, но меняется. Знаешь, у лопухоидов есть красивая сказка об аргонавтах, в давние времена плававших за золотым руном. И после них остался корабль, названный в честь его создателя – Арго. Люди хотели сохранить его для потомков, как память об этом подвиге. Они вытащили его на сушу, и каждый раз, когда в корабле сгнивали доски, они заменяли их на новые. А через сотню лет люди стали спорить: тот ли это корабль или уже не тот? Ведь он является точной копией Арго, но фактически в нём уже не осталось ни одной доски с истинного Арго. Так вот, с людьми происходит всё то же самое. Они меняются, не полностью, а по кусочку. По капле, по капле крови. Иногда становясь чище, иногда – хуже. И даже если внешне всё осталось по-прежнему, внутри человек давно умер, а на его месте теперь кто-то другой.
- Я понимаю тебя, - прошептала Гроттер. – Но, как ты говорил, мы меняемся постоянно…
- Но не полностью! Ты не понимаешь. Убийство – это не просто поступок, это, если хочешь, самый большой грех. Он переворачивает душу, выворачивает мир наизнанку, разбивает и заново собирает людей. Ты светлая! Даже тёмные устраивают пакости, воруют, спят с кем попало, лгут почти всегда… Но не убивают!! Сколько из них убивали? Единицы, но даже они делали это раз, или два… И не потому, что это им не выгодно. А ты – светлая. Пойми, переступив эту черту, ты не сможешь вернуться назад…
- Вернуться нельзя никогда, - внезапно твёрдо сказала Таня. – Просто иногда кому-то может показаться, что кто-то вернулся. Но это не так.
- Да, теперь ты понимаешь. Я не знаю, что с тобой будет после этого, не знаю, кто посмотрит на меня твоими глазами. И, прости, я не хочу быть причастным к твоей смерти.
Она улыбнулась. Кто-то дарит розы, потому что любит, кто-то пишет стихи, приглашает в рестораны или на прогулки… А некромаг отказывается убивать. Потому что любит…
- Прости, что помешала тебе. Я пойду, - она поднялась, пытаясь не расплакаться или хотя бы не рассмеяться, и потянулась к ручке двери.
- Постой… Чума… Я не стану тебя учить убивать, но могу дать несколько советов. Во-первых, ты слишком много думаешь, - «Да, Поклеп сказал то же самое», - ты должна выкинуть всё из головы. Ты мысленно представляешь себе, как будешь вгонять кинжал, как потечёт кровь, как он посмотрит на тебя и ОСУДИТ, как потом ты будешь смотреть в глаза друзьям и ловить на себе презрительные взгляды… - Ей стало так страшно, как ещё никогда не было. Он знает о ней абсолютно всё, ничего не утаить, вся душа как открытая книга… - Забудь обо всём. Живи только одним моментом, не думай вообще. Когда не знаешь, какой будет результат, не так страшно ударить. Дети не боятся обжечься, впервые увидев огонь. Во-вторых, не пытайся продумать заранее всё. Ты не убийца, ты не можешь спланировать всё идеально. Но, зная, что первые пункты выполнены, что вот-вот надо наносить удар, ты не можешь этого сделать. Ты сама себя накручиваешь, ты осуждаешь себя, приговариваешь. Потом, всё это должно быть после убийства. И ещё… Забудь о прошлом, связывающим тебя с жертвой. Это всё было давно, ты уже давно не та маленькая девочка, а они уже давно не те глупые и наивные поклонники. Все доски сгнили, и на их месте новые. Не думай о них, как о живых, чувствующих боль людях. Перед тобой тело, словно стена. Ты же не колеблешься, если надо кинуть нож в стену? Забудь о том, что он что-то почувствует, есть только ты, цель и преграда. Мёртвая преграда. Ты просто смахнёшь её, перешагнёшь, не особо всматриваясь в то, что валяется в грязи, - «В крови», - хотела поправить она, но промолчала. Возможно, это её последний шанс спасти мир, или всё-таки не погубить его? Первый раз она спасает сама, выбирая свой путь, а не потому, что всё так сложилось. Первый раз она заплатит за его спасение высокую цену. А какую цену? Интересно, сколько стоит чужая жизнь?..
- Но кого, Глеб? Кого мне убить? – дышать стало немного легче. Словно внутри что-то, наконец, успокоилось, смирилось, перестало чувствовать. Сердце подчинилось разуму, и сейчас это было подарком. «Наверное, я уже меняюсь, ещё кусочек души сгнил. И этот кусочек – сердце…»
- Это твой выбор, я и так слишком много сказал. Вот тебе мой последний совет: иди спать. Ты выглядишь ужасно, а завтра будет тяжёлый день. Подумай, что бы ты ни решила, это будет последний день.
«Последний день… Хорошо, я так устала нести этот груз…» Таня вдруг поняла, как она устала за эти последние дни. Сейчас она чувствовала себя не юной магспиранткой, а девяностолетней старухой, пытающейся сломить гору.
- Ты прав. Пока, Глеб, спасибо за всё…
- Прощай, Таня, - прошептал некромаг, когда в коридоре уже затихли шаги… - Прощай навсегда. – Хотелось добавить «Аминь», но к чему этот пафос?..
***

Впервые за много недель выдался такой прекрасный день: солнце до боли резало, обжигало глаза, лёгкий теплый ветерок забавлялся с пеной волн, а так же с локонами на голове улыбающихся красоток, вода пленяла своей чистотой и спокойствием, зазывая окунуться или хотя бы побегать вдоль линии прибоя. И все тибидохские ученики, наплевав на учёбу, резвились на улице как маленькие дети. Кто-то играл в драконбол, кто-то устроил пикник, кто-то плескался в воде. И лишь один маг ходил хмурый и встревоженный.
«За завтраком её не было, во двор она не приходила, скоро обед уже, а Таня так и не показалась. Что с ней произошло? Я точно знаю, что все четверо пока ещё живы… Так какого дьявола она бездействует?» - Сарданапал расхаживал взад-вперёд у входа в замок, напряжённо высматривая в толпе рыжую копну волос.
Часы пробили два, толпа начала рассеиваться, подтягиваясь на обед, и тут академик, наконец, заметил ту, которую ждал всё утро.
- Таня! Ну наконец-то! Что случилось? Я тебя всё утро жду.
- А что случилось? – удивилась девушка. – Сегодня выходной, занятий нет…
- Ты знаешь, о чём я… - сердито оборвал её директор. – Где ты была?
- Спала, - спокойно ответила Гроттер.
От такой наглости усы попытались обвить горло магспирантки, но Таня держала дистанцию. А сам Сарданапал просто открывал рот и снова закрывал его, в безмолвном гневе.
- Мир вот-вот рухнет, тебе предстоит убить одного из твоих друзей, а ты спишь да двух часов?!!
- До часу, - небрежно отмахнулась она. – Вы слишком много волнуетесь, время ещё есть. Сейчас вы отошлёте меня в другой мир, к Ургу.
- К Ургу, значит, ты выбираешь его, - мысли сразу повернули в деловое русло. В голове замелькали заклинания перемещения, подсчёты по времени, звёздная карта…
- Да, это будет Ург.
- Отлично, пойдём быстрее, у меня в кабинете есть всё необходимое…
- Попозже, - возмутилась девушка. – Сначала мне надо поесть, я же даже не завтракала.
И, оставив позади недоумевающего, мечущего гром и молнии уже не в переносном смысле академика, Таня, не спеша, пошла обедать.
«Правильно, вот что значит «жить одним днём, так, словно он последний». Конец света я не пропущу, а вот спешить мне некуда».
Как ни странно, настроение было едва ли не радостное: она впервые за эти дни выспалась и почувствовала себя хорошо. Спокойствие, коснувшееся её ещё вчера, полностью овладело девушкой. Чувства притупились, почти исчезли, она словно бы наблюдала за своими же действиями из-за стены, в окно, никак не участвую в этой жизни.
Мир уже разбился для неё, и сейчас собирался заново, проявляя новые узоры.

Глава 7. Грехопадение: мне уже всё равно…

И был вечер, и было утро: день третий.
И сказал Бог: да будут светила на тверди небесной для освещения земли и для отделения дня от ночи, и для знамений, и времен, и дней, и годов;
и да будут они светильниками на тверди небесной, чтобы светить на землю.
И стало так.
И создал Бог два светила великие: светило большее, для управления днем, и светило меньшее, для управления ночью, и звезды;
и поставил их Бог на тверди небесной, чтобы светить на землю, и управлять днем и ночью, и отделять свет от тьмы.
И увидел Бог, что это хорошо.

Он стоял перед ней, как тогда, много лет назад, невысокий, среднего роста, с
отросшими тёмными волосами, когда-то сломанным и неправильно сросшимся носом, что никак не портило его внешности, в старой кожаной куртке, с луком и мечом. Пожалуй, изменилось только оружие: лук стал намного больше, Тане хватило одного взгляда, чтобы понять: ей его ни на йоту не согнуть. И меч стал длиннее, острее, холоднее… Наверное, и крови по нему текло больше, чем по старому, короткому…
- Таня? Неужели это ты? – парень осторожно приближался, удивлённо разглядывая девушку. Он узнавал и одновременно не узнавал её. Такая взрослая, она ещё больше похорошела… и стала ещё более чужой для его мира, для него.
- Да, - абсолютное спокойствие, это пьянит лучше всего, потому что с ним приходит уверенность. – Я переместилась из своего мира.
- Зачем?
- Чтобы увидеть тебя, - она даже не задумывалась о том, как Ург трактует её слова. Не то что бы это её не волновало, не то чтобы она считала его всё равно уже мёртвым. Ей просто не пришло в голову, что он умеет чувствовать. Она не умела, сейчас…
- Ты всё ещё с Ваней? – пытаясь придать своему голосу как можно больше безразличия, спросил вор из Тыра.
Несколько секунд ушло на размышление, а кто такой Ваня, ещё пара – на обдумывание ответа.
- Пожалуй… Наверное… Да.
- А. Ладно… - Как долго он мечтал об этом. Сначала, чтобы она пришла к нему, чтобы остаться. Навсегда. Потом ещё об одном поцелуе, ещё раз почувствовать мягкость этих губ… Потом о том, чтобы просто увидеть её, хотя бы один раз, пусть последний… Он бы отдал всю жизнь без размышлений за один только взгляд на неё… И она пришла, сама. К нему. И на долю секунды ему показалось, что мечты, самые смелые и невозможные, сбываются. Произошло чудо… А чуду он совсем не нужен. Оно далёкое, как звезда, такое же недосягаемое и холодное. Лёд и пламя, её лёд и его пламя. – Что ж, рад тебя видеть. Погуляем? – в конце концов, надо использовать то время, что она будет здесь. Если нельзя получить весь пирог, зачем выбрасывать кусок?
Они шли по лесу, где-то рядом тихо журчала река. Солнце просвечивало сквозь жёлто-зелёную листву, сквозь призрачную невесомую паутину, сквозь едва уловимый влажный туман. Утро в лесу, залитым золотом, только для них двоих. Но одному из них оно было не нужно…
«Лук со стрелами, меч и повадки давнего вора против влюблённой доверчивости и неожиданности. У меня получится». Сегодня, когда Сарданапал телепортировал её в параллельный мир, она вспоминала советы некромага. Пыталась всё выкинуть из головы, положиться на сообразительность… Но ещё Гроттер очень боялась, что, увидев его снова, она опять не сможет ничего сделать, не сможет убить того, кто её любит. Но всё произошло иначе… При взгляде на двадцатилетнего юношу ничто в ней не дрогнуло, не поколебалось. Даже воспоминания о прошлом не стали мучить разум и сердце, он так и стоял перед ней, чужой и безразличный. Возможно, потому, что она никогда его не любила. Да, она любит Ваньку и Глеба, она когда-то запала на мировую звезду Гурия, а магия вуду усилила это чувство (и одновременно помогла от него избавиться), но она никогда не любила Урга, далёкого парня из прошлого, навсегда для неё закрытого.
Они вышли к реке, перед ними лежало поваленное дерево, явно когда-то присмотренное Ургом для таких вот моментов. Они сели рядом, молча любуясь пейзажем. Таня размышляла, рассчитывала, прикидывала. Незаметно она начертила руну, чтобы стрелы и меч ему не могли помочь. Подумала и добавила руну, отпугивающую от нечисти. Что это за лес, она помнила ещё с прошлого раза и не хотела, чтобы кто-то мог им помешать. Телепортация… Но в мире, где магия разделена, он и не смог бы от неё сбежать. Привычная тяжесть металла в руке, непривычное спокойствие. Она переложила кинжал в правую руку, стала заводить его за спину ничего не подозревающему юноше. Один короткий взмах – и всё будет кончено…
И кто же знал, что он именно сейчас дёрнется и порежется…
- Ай!.. Чёрт, что это?.. – он схватился за плечо. Таня в шоке смотрела на пятно крови, пропитывающее его одежду, и бледность омертвляла её лицо. А он смотрел на неё, всё ещё держащую мёртвой хваткой лезвие с его каплями крови. Они встали, резко и одновременно. Он, всё ещё не веря себе, схватился за оружие, но тут же с криком боли выронил его. Таня воспользовалась этими мгновениями, чтобы сократить расстояние между ними. Кончик лезвия коснулся груди Урга. Но он, продолжая дёргаться, ещё раз напоролся на сталь. Зрачки девушки расширились, кровь отхлынула от лица, голова стала кружиться. Тонкая струйка крови потекла по лезвию. Таня, как заворожённая, смотрела, как капля прочерчивает свой путь по серому небу, по краю облака, переползает на её руку, оставляя алый след за собой… И тут сталь отразила его глаза. Почти безразличные, обречённые, глаза убитого не физически, но морально. Он стоял перед ней, грустно улыбаясь краешками губ, и смотрел только в её глаза, словно не замечал больше ничего.
- Так вот, зачем ты пришла. Убить меня… Что ж, я сожалею только о двух вещах. Что меня не прикончил Стихиарий ещё тогда и что я никогда тебя больше не поцелую. – Он увидел, как кинжал задрожал в хрупкой женской руке. Нежно взял её руку в свою, сдавил рукоять и спокойно поднёс к сердцу. А потом закрыл глаза. «Пусть, и всё-таки я увидел её ещё один раз, это стоило жизни, это стоило смерти…» Он ждал, когда следующий удар этой самой главной мышцы отзовётся невыносимой болью, но время шло, и ничего не менялось. Открыв глаза, он увидел только немного примятую траву, словно чья-то тень примерещилась ему в ярком солнечном свете, а потом растаяла в горящих лучах.
***

Закат догнал её у Жутких ворот, жутких своим серым холодным железом. Она не плакала, нет, просто щёки были залиты слезами, этой странной солёной водой.
«Смотреть конец света в первом ряду, так, кажется, сказал академик? Простите меня, но я не смогла. Это слишком сложно, так вот убивать, глядя им в глаза. Я не умею выбирать меньшее из двух зол, потому что не умею выбирать зло. Да, я виновата в гибели мира, буду виновата, но не я убью его своими руками. Вы осудите меня, пусть. Я не могу иначе… Прости, Глеб, я плохая ученица. Я не смогла научиться быть такой, как ты. Возможно, именно поэтому я тогда выбрала Ваньку. Прости. Поклеп… Вот вы меня не осудите, это я точно знаю. А остальные… Простите, я просто не убийца. И я не могу бороться за вас, потому что не могу побеждать любой ценой. Прощайте. Вот, как окончит жизнь девочка, победившая Чуму, столько раз спасавшая мир…»
Она стояла, закрыв глаза, и растворялась в пространстве и времени. Где-то на улице сейчас заходило солнце. В подземелье не было окон, но они уже были не нужны. Она просто чувствовала. Лучи медленно гасли, освещая всё меньше и меньше дорог, первый этаж замка уже находился в тени. Ученики постепенно вылезали из воды, которая на эти волшебные минуты приобрела оттенок красноватого золота. Драконы ещё не спали в своих амбарах, вслушиваясь в возню за дверями. Преподаватели собирали в папки материал к завтрашним лекциям, где-то наверху директор стоял у окна, равнодушно вглядываясь в солнце. Некормленый сфинкс недовольно ворчал, книги сцепились и выдирали друг у друга старинные пожелтевшие страницы с неизвестными заклинаниями. Я в самом глубоком подвале беззвучно плакала рыжая девушка, крепко зажмурив глаза. Солнце заходило.
- Ты плачешь? – голос за спиной, знакомый. Она не слышала его шагов. – Не плачь, ничто не может стоить твоих слёз…
Она молчала. Внутри была одна пустота. Таня уже смирилась с гибелью мира, ей уже стало безразлично всё живое и тем более мёртвое. Тогда зачем он пришёл?..
- Ты была такой странной при нашей встрече, у тебя что-то случилось? – Ну зачем он пришёл? Она уже смирилась со всем… Хотя ей всё равно, одной умирать или нет. – Прости, я пришёл к тебе. Я думал… Почему ты всё время молчишь?
В руке материализовался кинжал. Почему – она не знала, в голове не было ни одной мысли, ни одного желания, стремления. Только пустота, вакуум.
- Ты не хочешь меня видеть? Я зря пришёл?..
По-прежнему не в силах задуматься о чём-либо, Таня, без размаха, выставляет перед собой кинжал и очерчивает рукой четверть круга. Именно на столько хватает движения, прежде чем лезвие легко, как в масло, входит в плоть. Сразу, до конца, по рукоять. Замёрзшие пальцы начинают согреваться, и вместе с тем они становятся мокрыми и липкими. Она не открывает глаз. Где-то глубоко в подсознании она знает: стоит только открыть глаза и обернуться, как разум навсегда покинет её. Крепче обхватив рукоятку, она вычерчивает небольшой круг и опускает руку вниз. Тяжело поддаваясь, что-то с противным звуком падает на каменный пол. Не оборачиваясь, словно она может видеть сквозь закрытые веки, она нашаривает рукой ещё трепещущий комок мышц, берёт его и на ощупь идёт вперёд. Тошнота резкой волной одурманивает и сразу отступает на второй план. Мысли не удерживаются в голове. Она делает на сердце несколько надрезов и, как губку, выжимает его на ворота, размазывает…
Когда Таня пришла в себя, то есть снова обрела способность сознавать своё существование, в голове возникла единственная мысль: солнце уже зашло.
Зашло, зашло, зашло… Солнце зашло… Возле ворот валялись осколки, ранее служившие кинжалом. Кинжалом, которым она вырезала чьё-то сердце. Медленно, как в кошмаре, девушка оборачивается и смотрит на тело парня, которого она всё-таки убила. И начинает смеяться, тихо, потом всё громче и громче, и вот уже эхо по всему подземелью разносит её резкий ненормальный смех.
«Ну конечно!.. Как я раньше не поняла? Некромага нельзя убить, он вне игры. Гурий, бедный несчастный Гурий, ему не нужна любовь, ему нужна пьеса на одного актёра, быть несчастным при больших деньгах, толпе поклонников и воздыхательниц - это большое искусство. Но не любовь, не любовь… Ванька, такой нежный и заботливый… Слишком заботливый. Ему нужен кто-то, чтобы кутать в куртку со своего плеча, чтобы трогать лобик и кормить с ложечки, чтобы нежно гладить рукой и молчать. Ему нужен редкий домашний зверёк, а не девушка… Ург. Тот, кто не дрался за неё на дуэли, кто не обещал ей ничего и не причинял боль, кто добровольно отказался от неё, потому что она сказала, что любит другого, тот, кто ждал её всегда, даже когда точно знал, что она не придёт… Он никогда ничего у неё не просил, он ушёл с дороги, когда она захотела быть с другим, он простил ей то, что она чуть не убила его сегодня, он вернулся, чтобы помочь ей, потому что беспокоился за неё, потому что любил её… Тот, кого она никогда не любила. Ург. Вор из Тыра, мальчик из её прошлого, из другого измерения. Пришедший, чтобы быть ею убитым. Ещё раньше простивший ей своё убийство. Я ненавижу себя…»
Его тело тает, растворяется в сумраке темноты. Наверное, потому что он не из этого мира, и его тело не должно тут оставаться. Она не знает, она просто ждёт, когда не останется даже очертаний, и спокойно уходит. Возможно, Поклеп и некромаг не научили её убивать, как она теперь понимала, этому всегда учишься сама, но они точно научили ей одному: пора спать, завтра будет тяжёлый день. Но он будет, и это хорошо…

Эпилог.

И был вечер, и было утро: день четвёртый.

Как обычно, Сарданапал завтракал за преподавательским столом. Впервые за много лет он ел с таким удовольствием, наслаждаясь каждым оттенком вкуса, каждым прикосновением к ложке, каждым вдохом… Он оглядывал зал: дети сидели, как обычно отпуская шутки в адрес преподавателей, соседей, друг друга. Преподаватели ели сдержаннее, обсуждая организационные вопросы. Никто, кроме директора и Поклепа не знал о том, что происходило в последние три дня. И не узнает, так решил Сарданапал. Тане будет ни к чему такая слава, тем более что никто никогда не узнает, что она убила кого-то из другого мира. Проход в то измерение надёжно закрыт, да и никому не придёт в голову искать концы там… Так что пусть всё останется так, как есть. Таня будет переживать, но когда-нибудь она успокоится, а Поклеп никому не расскажет. Странно, что завуч так обыденно есть свою кашу, ничуть не радуясь наступившему рассвету. Академик не мог этого понять…
Внезапно в зал вошла девушка, одетая в чёрные джинсы и белую майку. Её рыжие волосы были завязаны в хвост серой резинкой, и на ногах красовались такого же цвета кроссовки. Если бы не её волосы, можно было бы подумать, что к ним пришёл персонаж из чёрно-белого кино. Таня Гроттер села за свободный столик, вряд ли даже заметив, как ей махали руками Ягун с Лотковой. Но настырный комментатор, ничего не поняв, подбежал к ней.
- Тань, ты чего? Не проснулась ещё? Иди к нам!
- Нет, я не могу.
- Почему? – не понял внук Ягге.
- Я должна побыть одна, - спокойно ответила девушка.
- Зачем? – с недоумением спросил Ягун.
- Чтобы понять, светлая я или тёмная, - ещё тише и спокойнее ответила Таня.
- Я буду ждать твоего решения, - так же тихо прошептал за спиной Глеб. – Я буду ждать. – Потом он развернулся и вышел из зала, вместе с тем проводив магспиранта к его скучающей девушке. Он не будет надеяться, это глупо, он будет просто ждать…
Таня посмотрела в окно: солнце уже давно встало, осветив и замок, и драконбольное поле, и Заповедную рощу. И абсолютно чужую девушку, смотрящую на мир глазами Тани Гроттер. Сначала надо понять, кто она, а потом уже всё остальное… Отвернувшись, она стала есть шоколадный торт, как и Поклеп, совершенно не замечая вкуса…